Почему россияне должны съездить в австрийскую провинцию - «Статьи о недвижимости»

Более того: размеренное и несколько вневременное течение австрийской жизни парадоксально похоже на то, каким могло бы быть российское, не будь в ее истории жестокого XX века. Корреспондент «Ленты.ру» побывал в «соляной крепости» и убедился в этом лично.

Очаровательная провинциальная беспечность Зальцбурга заметна уже в аэропорту, куда вас за 30 минут из Вены в целости и сохранности доставит небольшой турбовинтовой Bombardier. Никакого столпотворения и беготни: люди спокойно выходят по трапу, берут сумки прямо около самолета и вразвалочку идут на улицу мимо скучающих таможенников. Ленту выдачи багажа запустили, кажется, специально для группы из России: зарегистрированные в Домодедово чемоданы забрать «по-зальцбургски» не позволили.

Аэропорт встречает гостей на трех языках: немецком, предсказуемо английском и — удивительно — русском. «Когда-то здесь был просто вал туристов из России. Все закончилось после экономического кризиса», — ответил на удивленные вопросы один из местных жителей.

Дорога до центра города занимает, пожалуй, минут двадцать и больше похожа на обзорную экскурсию и движение от современности к прошлому. Сначала вы проезжаете мимо роскошного «седьмого ангара», где основатель компании Red Bull и богатейший человек Австрии Дитрих Матешиц собирает раритетные и необычные летательные аппараты, болиды «Формулы-1» и прочие интересности: например, костюм, в котором первый в истории прыжок из стратосферы совершил скайдайвер Феликс Баумгартнер. В местной кофейне вместе с тем можно отведать все имеющиеся напитки компании Red Bull — я насчитал 13 видов — и получить ударную дозу кофеина, чтобы обойти весь исторический центр за один день.

Затем из окна показываются чуть более ранние, послевоенные районы Зальцбурга. После разгрома нацистов и объявления Австрией нейтральной страной в город хлынули беженцы. Кроме того, здесь квартировались американские военные. Солдаты со временем ушли, а быстровозведенные одинаковые коробки остались. Их, впрочем, сейчас активно сносят.

Наконец, путь заканчивается в центре: величественном и в то же время очень естественном. Тут-то вы и понимаете, что попали в уютный средневековый городок на реке Зальцах, что вот именно здесь начинаются и Моцарт, и штрудель, о которых вы читали в путеводителе. Моцарт начинается в центре вполне фигурально: здесь и дом, где родился будущий великий композитор, — интересен, пожалуй, разве что ценителям маэстро, — и кондитерская «Фюрст», основатель которой в 1890 году (к 99-летию со дня смерти композитора) создал знаменитые круглые шоколадные конфеты с марципаном в центре.

Они, между прочим, достаточно сильно отличаются от тех, что мы привыкли видеть в наших магазинах: Фюрст мало того, что использовал ингредиенты высшего качества, так и шоколадом свои «моцарткугели» покрывал горьким, а не молочным. Разница ощутимая.

В одном зальцбургском магазине я насчитал варианты от четырех производителей. Если сомневаетесь — берите сделанный вручную «оригинал» Фюрста, изготовленный по тому самому рецепту 1890 года. Не пожалеете.

Вообще, в плане кулинарных впечатлений Зальцбург прекрасен в своей самобытности и нежелании адаптироваться к современным нравам: практически везде вам подадут разной степени восхитительности венский шницель, где-то угостят вкуснейшим бычьим хвостом в соусе из красного вина или свежей дичью, и каждый повар сочтет своим долгом похвастаться собственным яблочным штруделем. Практически всегда предложат и разливное пиво, и сверхпопулярный у немцев коктейль «Радлер» из пива и лимонада: сочетание для русского человека непривычное, но на редкость удачное — легкое, вкусное и освежающее.

Но только вы захотите выйти за пределы традиционной австрийской пищевой парадигмы, например, попросите салат или что-то вегетарианское, — тут уже начнутся трудности. «Салатная карта» ресторанов австрийской кухни, как правило, ограничивается «гемиштер салатом» из смеси всего овощного, что попадется под руку, а вегетарианское меню включает в себя тот же штрудель, но с овощами.

Зато, повторюсь, традиционная кухня выше всяких похвал. Невероятны и жареные колбаски, которые можно купить на рынке или в передвижных сосисочных — внутренний голос, твердящий о нездоровости такого питания, приглушается ощущением приверженности к традициям. Кстати, последнее замечание насчет местной кухни: рестораторы Зальцбурга, конечно, хвалятся своими штруделями, но традиционно местным десертом считается зальцбургский нокерльн — невесомое суфле из белка с нежным яичным «покрывалом» и свежей давленой брусникой или малиной.

Оба десерта можно научиться готовить прямо здесь под руководством англоговорящего шеф-повара — кулинарные школы работают каждый день, и помогут вам пройти все этапы: от маринования яблок или взбивания белков до извлечения из духовки обжигающе горячего и истинно австрийского десерта.

Город победивших традиций

Вообще, зальцбургская приверженность традициям простирается далеко за пределы пахнущих шоколадом кондитерских магазинов и уютных пивных с большими деревянными столами — и это подкупает больше всего. В сам город и во все происходящее вокруг по-настоящему веришь.

Одно из наиболее ярких впечатлений от Зальцбурга — крепость Хоэнзальцбург, одно из крупнейших дошедших до наших дней средневековых фортификационных сооружений в Европе. На нее можно подняться пешком, а можно взобраться на фуникулере — и в любом случае практически утонуть в истории: с вершин Хоэнзальцбурга открывается вид не только на километры вокруг, но и на столетия назад.

Пройдя по ее улицам и стенам, можно понять не только, как жилось здесь ее главному обитателю — когда-то всесильному зальцбургскому архиепископу, — но и как предполагалось отражать атаки наступающих армий. Здесь за спинами попавших в западню врагов должны были закрываться ворота, отсюда — бить пушки, а вот оттуда — в еще более старые времена — одним залпом из катапульты можно было разом накрыть десятки солдат неприятеля.

Связь времен практически осязается: можно забраться на ту самую башню, с которой солдаты архиепископа готовились обстреливать непокорный Зальцбург в годы страшной крестьянской войны в Германии — крупнейшего народного восстания в Европе за 250 лет до Великой французской революции. Тогда земледельцы, загнанные в нищету и бесправие аристократией и взбудораженные идеями Реформации, взбунтовались против католических властителей.

Они требовали свободы — причину их недовольства крепостничеством можно условно охарактеризовать фразой: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто дворянином был тогда?» Они считали рабство противным Христу и требовали равенства и права жить по заветам Спасителя. Требования крестьян поддерживала и часть городского населения, в том числе жители Зальцбурга: город перешел под контроль восставших, и тогдашний архиепископ укрылся в крепости, где его со временем спасли лояльные войска Швабского союза.

И вот сегодня можно представить себя на месте канонира, наводившего пушку на мирных жителей города: и башня на месте, и дома тоже — орудия только убрали в музей. Фридрих Энгельс писал, что бушевавшая в этих краях крестьянская война была не просто бунтом, а классовой борьбой немецких крестьян при нетвердой поддержке городского населения против феодального угнетения, а легендарный рыцарь Флориан Гайер — возглавивший сражавшийся против аристократов черный отряд — стал одним из первых защитников интересов пролетариата.

Песню об отряде Гайера, написанную в 20-х годах XX века, потом распевали и нацисты, и коммунисты — в честь рыцаря-повстанца были названы кавалерийская дивизия СС и пограничный полк Народной армии ГДР. Находясь на крепостной стене Хоэнзальцбурга, понимаешь: в 1525 году зальцбургский архиепископ и не представлял, насколько масштабными были движения тектонических плит истории, свидетелем которых он являлся.

Но наверняка и сам Энгельс не мог предположить, что спустя столетие после написанной им работы о крестьянской войне его собственные идеи о социализме, пропущенные через советские жернова, принесут в эти земли на штыках солдаты Красной армии. И что именно эти идеи, облаченные в бетонные плиты Берлинской стены, разрежут немецкий народ надвое.

А можно просто идти по улице и поймать себя на мысли, что ведь именно по ней в открытом автомобиле под оглушающий рев десятков тысяч людей по городу в открытом автомобиле ехал фюрер нацистской Германии Адольф Гитлер, обозревая новые владения Третьего рейха и понимая, что великая народная мечта об объединении всех немцев в рамках одного государства наконец достигнута. Понимая, но все равно намереваясь бросить свой рейх в раскаленную печь Второй мировой войны, из которой живым не было суждено выйти ни рейху, ни самому Гитлеру, ни миллионам жертв его людоедских планов.

Несмотря на то что Зальцбург был одним из оплотов национал-социализма в Австрии, здесь, как и в немецких городах, у некоторых домов можно найти «камни преткновения» — вмонтированные в мостовые металлические таблички с выгравированными именами жертв нацизма и датами их жизни.

А около того самого моста, по которому ехал Гитлер, электронные табло указывают: к ремонту и реконструкции в период с 1941 по 1945 год привлекался невольный труд военнопленных. Впрочем, Австрия, несмотря на неоднозначный (и во многом добровольный) характер присоединения к Третьему рейху, считается освобожденной от нацизма страной, и культа вины, присущего Германии, здесь нет.

Дыхание Австрии

Когда прогулки по средневековым улицам вам наскучат, самое время отправиться на машине на природу, к чудесным зальцбургским озерам, в регион Зальцкаммергут. Как и все в Австрии, он совсем неподалеку — в получасе езды. Там вас ждет все то, что представляется при словосочетании «райские озера»: сочные зеленые луга, бескрайнее голубое небо, чистейшая бирюзового цвета вода и опоясывающие горизонт горы. Всего озер семь (еще три чуть подальше), и каждое из них стоит посмотреть отдельно.

На пароме можно добраться до деревни Санкт-Вольфганг, словно сошедшей со страниц какой-нибудь тирольской сказки. Раньше она жила за счет паломников, а сегодня — за счет туристов. Прогулки как минимум Санкт-Вольфганг точно заслуживает.

Из Зальцбурга можно отправиться прямо в Альпы — из города до подъемника на гору Унтерсберг ходит рейсовый автобус. Говорят, что внутри горы живут гномы и в одной из пещер спит император Карл V — его борода постепенно растет и обвивается вокруг Унтерсберга. По легенде, когда она три раза обогнет гору, он проснется, и начнется последняя битва между добром и злом.

В любом случае, пока время есть: подъемник за 8 минут достигает высоты 1800 метров, и глазам предстает совершенно сногсшибательная картина: Зальцбург с одной стороны, Германия — с другой. На горе установлены два креста — к тому, что смотрит на Австрию, добраться легко, к немецкому же придется подниматься где-то полчаса, зато отличные виды для фотографий того стоят.

Спустившись, можно отведать прекрасные — как и везде — блюда австрийской кухни и поговорить с местными жителями. О чем они думают? О родных, о деньгах, о налогах, о планах на будущее? Верно. Но, как признался мне одни из местных жителей и глава туристического представительства Грёдига (ярмарочной коммуны у подножия Унтерсберга) Якоб Райтингер, традиционность австрийцев отражается и на их мыслях. Здесь, например, идет вполне активная общественная дискуссия о последнем великом императоре Австро-Венгрии Франце-Иосифе. «Представляешь, он был очень хорошим администратором, с утра до ночи работал с документами, но внешняя политика… Швах! Столько ошибок наделал!» — сетовал Якоб.

По его словам, в обществе нередко обсуждают необходимость реставрации монархии — чтобы дать императору символическую власть и объединить страну духовно, как в старые добрые времена. «Ты слышал классный анекдот? «Ваше величество, вы слышали о футбольном матче Австрия — Венгрия?» — «Кхм, а против кого играли?!«» — залился смехом мой собеседник.

Такое ощущение, что здешнее размеренное течение жизни и австрийский менталитет совершенно размывают границы прошлого и настоящего: Франц-Иосиф вполне может стать героем семейного разговора как и нынешний правитель Себастьян Курц, а столетние традиции отцов чтут и выполняют так же, как и всегда, — ну, а потому что как иначе? И сто лет назад, и через сто лет местные жители все так же под Рождество будут встречать на улицах Крампуса — спутника святого Николая, приносящего непослушным детям угольки, и встречать его будут не потому, что это карнавал, а потому, что так принято. Так всегда было.

Вообще, Зальцбург похож на «Моцарта». Не на композитора, а на конфеты. Пока десятки мировых столиц предлагают безвкусный, подстроенный под туриста «фабричный набор» из традиций, памятников и фольклора, Зальцбург, словно кондитерская Фюрста, стоит в стороне, совершенно не пытается ни под кого подстроиться, а просто распахивает двери тем, кто отыщет его среди сотен других городов и оценит его, примет таким, какой он есть, — настоящим, уютным и совершенно искренним.